Вы ждете? Вы в волненьи? Это бред.
Вы отворять ему идете? Нет!
Поймите: к вам стучится сумасшедший,
Бог знает, где и с кем всю ночь проведший…(1)
----------------------------
Оставив лирическую сторону на попечение поэзии Иннокентия Анненского, освещу (лунным светом) некоторые внешне-технические и внутренне-психоаналитические характеристики моих «темных аллей».
Это что: живопись, графика, фотография? Ответ: все работы изначально представляли фотоотходы (засветы, неудачные наложения, манипуляции с экспозицией и пр.). Все это было в достославные времена пленочной фотографии. Знать бы, когда запершись в ванной с расставленной «алхимией» и чертыхаясь по-поводу «пропавших» кадров, что через несколько лет найду (в сумраке опять же) в этом кладезь идей. И что львиная доля их станет основой именно для «живописного» (уж извините) моего творчества. Так что, вроде как, что ни говори - получается живопись.
Светопись - как-то по теме не очень… Хотя и живо- пожалуй, тоже…
Да и имеет ли это значение в наш концептуально-пространственный, экзистенциально-кинетический, буто-психоделический век? Все равно они сходятся в одной точке – у входа в мой лабиринт (вот так вот: начал аллеями…продолжил лабиринтом… закончу…?)
Я отрезал палец. Отрезал гранью лунной светотени. О нее невозможно не обрезаться. В отличие от граней светотени солнечной - антагонистов, лунные – союзники: они равны в крайностях простоты и глубины. И граница их (не столкновения – слияния) - есть бесконечное проникновение бесконечного тождества. Знает ли плоть такое безудержное схождение? И такое же безболезненное расчленение? И если мир познается в ощущениях, то …
Не разрезать ли мне разум? Высыпать цветные стекляшки «реальности» и под ними увидать черным по белому (или наоборот) иероглиф. В нем абсолютное равенство формы и фона - залог их сосуществования. Понял ли это, бросившись в отчаянии на грань, создатель «Лунной сонаты»? …
Порезать мне сердце, что ли?
------------------------------------
А я лучей иной звезды
Ищу в сомненьи и тревожно.
Я, как настройщик, все лады
Перебираю осторожно.
Темнеет... Комната пуста,
С трудом я вспоминаю что-то,
И безответна, и чиста,
За нотой умирает нота. (2)
Арфа
Сливались ли это тени,
Только тени в лунной ночи мая?
Это блики или цветы сирени
Там белели, на колени
Ниспадая?...
Или сад был одно мечтанье
Лунной ночи, лунной ночи мая?
Или сам я лишь тень немая?
Иль и ты лишь мое страданье,
Дорогая,
Оттого, что нам нет свиданья
Лунной ночью, лунной ночью мая... (3)
Ниша
Аромат лилеи мне тяжел,
Потому что в нем таится тленье...
Лучше смол дыханье, синих смол,
Только пить его без разделенья...
Оттолкнув соблазны красоты,
Я влюблюсь в ее миражи в дыме...
И огней нетленные цветы
Я один увижу голубыми... (4)
Бабочкин сон
Бесследно канул день. Желтея, на балкон
Глядит туманный диск луны, еще бестенной,
И в безнадежности распахнутых окон,
Уже незрячие, тоскливо-белы стены.
Сейчас наступит ночь. Так черны облака...
Мне жаль последнего вечернего мгновенья:
Там все, что прожито, – желанье и тоска,
Там все, что близится,– унылость и забвенье.
Здесь вечер как мечта: и робок, и летуч,
Но сердцу, где ни струн, ни слез, ни ароматов,
И где разорвано и слито столько туч...
Он как-то ближе розовых закатов. (5)
Заглядывая в окна
Эта ночь бесконечна была,
Я не смел, я боялся уснуть:
Два мучительно-черных крыла
Тяжело мне ложились на грудь.
На призывы ж тех крыльев в ответ
Трепетал, замирая, птенец,
И не знал я, придет ли рассвет
Или это уж полный конец... (6)
Визит дамы
В квартире прибрано. Белеют зеркала.
Как конь попоною, одет рояль забытый:
На консультации вчера здесь Смерть была
И дверь после себя оставила открытой…
В недоумении открыл я мертвеца...
Сказать, что это я... весь этот ужас тела...
Иль Тайна бытия уж населить успела
Приют покинутый всем чуждого лица? (7)
Уход дамы
Так беззвучна, черна и тепла
Резедой напоенная мгла...
В голубых фонарях,
Меж листов на ветвях,
Без числа
Восковые сиянья плывут,
И в саду,
Как в бреду,
Хризантемы цветут... (8)
Лунная радуга
То полудня пламень синий,
То рассвета пламень алый,
Я ль устал от четких линий,
Солнце ль самое устало —…
Пусть миражного круженья
Через миг погаснут светы...
Пусть я – радость отраженья,
Но не то ль и вы, поэты? (9)
Фантом
Мне тоскливо. Мне невмочь.
Я шаги слепого слышу:
Надо мною он всю ночь
Оступается о крышу.
И мои ль, не знаю, жгут
Сердце слезы, или это
Те, которые бегут
У слепого без ответа,
Что бегут из мутных глаз
По щекам его поблеклым
И в глухой полночный час
Растекаются по стеклам. (10)
Страшненькая история
То луга ли, скажи, облака ли, вода ль
Околдована желтой луною:
Серебристая гладь, серебристая даль
Надо мной, предо мною, за мною...
Ни о чем не жалеть... Ничего не желать...
Только б маска колдуньи светилась
Да клубком ее сказка катилась
В серебристую даль, на сребристую гладь. (11)
Причал
Закончил на лирике? Ну, уж нет! Я вот подумал: а какова ДЛИННА ТЕНИ Пилата, идущего по лунной дороге в сад к Иешуа?
Послушайте!.. Я только вас пугал:
Тот далеко, он умер... Я солгал.
И жалобы, и шепоты, и стуки —
Все это «шелест крови», голос муки...
Которую мы терпим, я ли, вы ли...
Иль вихри в плен попались и завыли?
Да нет же! Вы спокойны... Лишь у губ
Змеится что-то бледное...
Я глуп... (12)
--------------------------------------------
Иннокентий Анненский
(1) Кошмары
(2) Он и я
(3) UMEREI
(4) Аромат лилеи мне тяжел
(5) Тоска мимолетности
(6) Утро
(7) У гроба
(8) Струя резеды в темном вагоне
(9) Миражи
(10) Октябрьский миф
(11) На воде
(12) Кошмары
----------------------------------------
Виктор Танюкевич
