ДАВИД САМОЙЛОВ
(1 июня 1920 — 23 февраля 1990)
Давид Самуилович Кауфман, сын врача, родился в Москве. В 1938 году стал студентом ИФЛИ; до войны состоялось несколько публикаций (под своей фамилией; псевдоним — в память об отце — появился в 1946 году).
С 1942 года на фронте; получил ранение, после госпиталя — писарь запасного полка (г. Горький); добился отправки на передовую, попал в разведку, дошёл до Берлина.
Из наградного листа: «Ефрейтор КАУФМАН находился на фронтах Отечественной войны с 6.1942 года. Участвовал в боях на Волоховском, 1-м Белорусском фронтах.
Находясь в 1-й Отдельного горно-стрелковой бригаде в качестве номера станкового пулемёта, во время атаки вражеских укреплений 23 марта 1943 года в р-не ст. МГА /Волховский фронт/ тов. КАУФМАН был тяжело ранен в левую руку осколком вражеской мины.
Работая в 3 Отдельной моторазведроте с марта 1944 г. Проявил себя исключительно с ”положительной стороны. Развитый, исполнительный и дисциплинированный боец. Всю порученную ему работу выполняет добросовестно.
Ефрейтор т. КАУФМАН достоин награждения медалью ‟ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ”».
РУБЕЖИ
1
Он отходит уже, этот дух,
Этот дых паровозного дыма,
Этот яблочный смех молодух
На перронах, мелькающих мимо;
Огуречный, ядрёный рассол
На лотках станционных базаров;
Формалиновый запах вокзалов,
Где мешками заставленный пол
И телами забитые лавки,
Где в махорочном дыме и давке
Спят, едят, ожидают, скандалят,
Пьют, едят, ожидают и спят,
Балагурят, качают ребят,
Девок тискают и зубоскалят,
Делят хлеб и торгуют тряпьём...
Как Россия легка на подъём!
Как привыкла она к поездам
От японской войны до германской,
От германской войны до
гражданской,
От гражданской войны до
финляндской,
От финляндской до новой
германской,
До великого переселенья
Эшелонов, заводов, столиц
В степь, в Заволжье или Закамье,
Где морозов спиртовое пламя
Руки крючило без рукавиц.
Ну и после — от Волги к Берлину
Всей накатной волной, всей войной
Понесло двухколейкой стальной
Эшелонную нашу былину.
Он отходит в преданье — вагон.
Обжитая, надежная хата,
Где поют вечерами ребята
Песни старых и новых времён,
Про Чапаева, про Ермака...
«Эх, комроты, даёшь пулемёты!»,
«То не ветер...», «Эх, сад-виноград»,
«Три танкиста», «Калину»,
«Землянку»,
«Соловьи, не будите солдат»,
Вальс «Маньчжурские сопки»,
«Тачанку»...
Так мы едем в Россию, назад.
Сквозь вагонную дверь спозаранку
Видим — вот она, эта черта,
Здесь родная земля начата.
2
Как такое бывает — не знаю:
Я почувствовал сердцем рубеж.
Та же осень стояла сквозная.
И луга, и деревья всё те ж.
Только что-то иное, родное
Было в облике каждого пня,
Словно было вчера за стеною,
А сейчас принимало меня.
Принимало меня и прощало
(Хоть с себя не снимаю вины)
За былое худое начало
И за первую осень войны...
А вокруг всё щедрее и гуще
Звездопадом летела листва.
И сродни вдохновенью и грусти —
Чувство родины, чувство родства.
Голубели речные излуки,
Ветер прядал в открытую дверь.
Возвращенья трудней, чем разлуки,
В них мучительней привкус потерь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Рано утром почуялся снег.
Он не падал, он лишь намечался.
А потом полетел, заметался.
Было чувство, что вдруг
повстречался
По дороге родной человек.
А ведь это был попросту снег —
Первый снег и пейзаж Подмосковья.
И врывался в вагонную дверь
Запах леса, зимы и здоровья.
А навстречу бежали уже
Нам знакомые всем до единого
Одинцово, Двадцатка, Немчиново.
Скоро Кунцево. Скоро Фили.
Мост. Москва-река в снежной пыли.
И внезапно запел эшелон.
Пели в третьем вагоне: «Страна моя!»
И в четвертом вагоне: «Москва моя!»
И в девятом вагоне: «Ты самая!»
И в десятом вагоне: «Любимая!»
И во всем эшелоне: «Любимая!»
Пели дружно, душевно, напористо
Все вагоны летящего поезда.
Паровоз отдышался и стал.
Вылезай! Белорусский вокзал.
Смотреть видео #ДавидСамойлов #антологиярусскоголиризмаххвек #студияалександравасинамакарова #АлександрВасинМакаров #русскийлиризм #русскаяпоэзия
