Родился в Царском Селе. О каждом из его родителей уже написаны целые библиотеки…
Учась в школе необыкновенно легко, был обвинён в «академическом кулачестве» (?!). В 1930-м ему отказано в приёме в Ленинградский университет из-за «социального происхождения». Идёт чернорабочим в трамвайное управление Ленинграда (в течение жизни работал в десятках мест: рабочий в геологических экспедициях, малярийный разведчик, научный сотрудник, библиотекарь, шахтёр, археолог, техник-геолог, музейный работник).
1934 год. Студент ЛГУ, исторический факультет. Пишет стихи, но никому не показывает.
1935 год. Арест, исключение из ЛГУ (в 1937-м восстановлен).
1938 год. Арест; приговор — пять лет*, все — в Норильлаге. Здесь Лев Николаевич Гумилёв пришел к идее «пассионарности», т. е. энергоизбыточности. Живя в бараке с татарами и казахами, выучил оба их языка. Был уличён начальством в писании стихов. Запретили под страхом увеличения срока.
1944 год. По его заявлению «отпущен» на фронт. До конца войны, до Берлина — рядовой, на переднем крае.
1945 год. Вернулся в Ленинград, восстановился в ЛГУ.
1946 год. Экстерном сдаёт экзамены, и студенческие и кандидатские; Л. Гумилёв — аспирант ЛГУ. И тут же — исключён из аспирантуры (после доклада А. Жданова об А. Ахматовой и М. Зощенко).
1948 год. Защитил кандидатскую диссертацию (история), принят научным сотрудником в Музей этнографии СССР.
1949 год. Третий арест. Без предъявления обвинения — десять лет ссылки в лагерь «Особого назначения» (Чурбай Нура, недалеко от Караганды).
1956 год. Освобождён и реабилитирован «за отсутствием события преступления»… Вернулся в Ленинград; библиотекарь в Эрмитаже «на ставке беременных и больных». Готовит докторскую диссертацию «Древние тюрки».
1962 год. Л. Н. Гумилёв — доктор исторических наук.
1974 год. Вторая докторская диссертация — по географическим наукам «Этногенез и биосфера Земли» (ВАК не утвердил вначале по причине того, что эта работа «превосходит требования, предъявляемые к докторской диссертации»…).
1986 год. Уходит на пенсию в звании старшего научного сотрудника.
1989 год. Первое издание монографии «Этногенез и биосфера Земли». Ни одна книга не попала в магазины — все раскуплены ещё на складе.
Л. Н. Гумилёв умер в Ленинграде в 1992 году.
Опубликовано около двухсот его работ, среди них собственные стихи и переводы поэтов Востока.
О Русь, да благословенны будут люди твоя…
_________________________________
* Сначала был смертный приговор… Страшно подумать, чего бы лишилась Россия, будь он приведён в исполнение.


* * *

Дар слов, неведомый уму,
Мне был обещан от природы.
Он мой. Веленью моему
Покорно всё: земля, и воды,
И лёгкий воздух, и огонь —
В одно моё сокрыто слово,
Но слово мечется, как конь,
Как конь вдоль берега морского,
Когда он, бешеный, скакал,
Влача останки Ипполита
И помня чудища оскал
И блеск чешуй, как блеск нефрита...
Сей грозный лик его томит,
И ржанья гул подобен вою,
А я влачусь, как Ипполит,
С окровавленной головою
И вижу: тайна бытия
Смертельна для чела земного,
И слово мчится вдоль нея,
Как конь вдоль берега морского.

1934


ИСТОРИЯ

В чужих словах скрывается пространство:
Чужих грехов и подвигов чреда,
Измены и глухое постоянство
Упрямых предков, нами никогда
Не виданное. Маятник столетий,
Как сердце, бьётся в сердце у меня.
Чужие жизни и чужие смерти
Живут в чужих словах чужого дня.
Они живут, не возвратясь обратно,
Туда, где смерть нашла их и взяла,
Хоть в книгах полустёрты и невнятны
Их гневные, их страшные дела.
Они живут, туманя древней кровью,
Пролитой и истлевшею давно.
Доверчивых потомков изголовью
Нас всех прядет судьбы веретено
В один узор; но разговор столетий
Звучит, как сердце, в сердце у меня.
Так я, двусердый, я не встречу смерти,
Живя в чужих словах чужого дня.

1936


* * *
(Из поэмы «Зимняя сказка»)

Вверху луна бежит неудержимо,
Внизу бежит подземная вода.
Уходят вдаль года, года проходят мимо,
И часто мнится — навсегда.
Но бурых туч встревоженные пятна
И серный огнь подземных родников
Зовут на землю вновь, зовут сюда обратно
Мечты давно в земле зарытых стариков.
Утраченные дни сильнее поколений.
Детей не упасут от пращуров отцы.
Истоки ваших чувств, восторгов и стремлений
Хранят в глухих гробах седые мертвецы.
Досель вся ваша жизнь служила для ответа
Вопросу грешника, скорбящего в гробу.

1942,
Норильск, лагерь


* * *
(Из поэмы «Посещение Асмодея»)

Как любить такую страну,
Где у всех мы будем в плену?
У широкой синей реки,
У бессонницы и пурги,
И у сушащей кровь тоски,
От которой в глазах круги.
И у проволоки тугой,
И у низких, чахлых берёз,
Бездорожий тундры нагой
И таёжных, несчётных вёрст.
Но бояться этой страны
Мы не станем и в смертный час.
Беспощадный гнев Сатаны
Несклонёнными встретит нас.

1942,
Норильск, лагерь


Постскриптум
Из интервью с Л. Н. Гумилевым*____________________________

...Когда я был молод, точнее, когда я ещё только поступил на первый курс исторического факультета Ленинградского университета, меня уже тогда интересовала история Центральной Азии. Со мной согласился поговорить «заслуженный деятель киргизской науки» Александр Натанович Бернштам, который начал разговор с предостережений, сказав, что самое вредное учение по этому вопросу сформулировано «евразийством», теоретиками белоэмигрантского направления, которые говорят, будто настоящие евразийцы, то есть кочевники, отличались двумя качествами — военной храбростью и безусловной верностью. И на этих принципах, то есть на принципе своего геройства и принципе личной преданности, они создавали великие монархии. Я ответил, что мне это, как ни странно, очень нравится и мне кажется, что это сказано очень умно и дельно. В ответ я услышал: «У вас мозги набекрень. Очевидно, вы — такой же, как и они». Сказав так, он пошёл писать на меня донос. Вот с этого и началось моё знакомство с евразийством и с научным работником Бернштамом. < ... >
Когда меня называют евразийцем, я не отказываюсь от этого имени по нескольким причинам. Во-первых, это была мощная историческая школа, и если меня причисляют к ней, то это делает мне честь. Во-вторых, я внимательно изучал труды этих людей. В-третьих, я действительно согласен с основными историко-методологическими выводами евразийцев.
Но есть и существенные расхождения: в теории этногенеза у них отсутствует понятие «пассионарность». Вообще, им очень не хватало естествознания, при том что евразийская доктрина замышлялась как синтез гуманитарной науки и естествознания, синтез истории и географии. Уже при первом знакомстве с теориями евразийцев у меня возникло сомнение: правильный ли они избрали путь — сопоставление вмещающих ландшафтов и истории населяющих их этносов. Основной принцип, найденный Петром Николаевичем Савицким, видным русским географом, верен: границы России — Евразии, отделяющие этот внутренний континент от Западной Европы, проходят по изотерме января. На восток она отрицательна, что имеет следствием сильные и продолжительные морозы, а на запад она положительна — оттепели.
Другой общеметодологический принцип евразийского учения, а именно принцип полицентризма, я усвоил самостоятельно, размышляя над вопросами, которые волновали и евразийских теоретиков. < ... >
...Я вынужден был соображать сам и доходить до многого, так сказать, своим умом. Впоследствии, когда эмигрантская литература стала более доступной, я прочитал работы князя Н. С. Трубецкого и убедился, что задолго до открытия системологии, авторство которой приписали американскому биологу Л. Берталанфи, он использовал её постулаты в своей практике как лингвист, этнограф и философ. Особенно важны две его работы: «К проблеме русского самопознания» и «Об истинном и ложном национализме», в которых он подвергает критике укоренившийся в нашем сознании «европоцентризм».
Евразийский полицентризм предполагает, что таких центров много. Европа — центр мира, но и Палестина — центр мира. Иберия и Китай — то же самое. И т. д. Центров много, число их можно подсчитать по сходству ландшафтов. < ... >
...Надо отказаться от таких аберраций массового сознания, как европоцентризм. Считаю, что самое ценное — это то, что мы наконец-то можем разобраться в истории человечества, рассматривая последнее не как единое целое с единственным центром в Европе, а как мозаичную целостность, вид, разбитый на разные ландшафты.
В этой связи многократно усиливается роль географии. Благодаря евразийству и той солидной исторической подготовке, которой обладали евразийские теоретики, ныне можно объединить такие науки, как история, география и природоведение. И в этом я вижу главное научное достижение, а равно и главную научную перспективу евразийства. < ... >
Евразийский тезис: надо искать не столько врагов — их и так много, — а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни. И союзников нам надо искать искренних. Так вот, тюрки и монголы могут быть искренними друзьями, а англичане, французы и немцы, я убеждён, могут быть только хитроумными эксплуататорами. < ... >
Знаю одно и скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство.
______________________________________________
* Цит. по: Г у м и л ё в Л. Н. Ритмы Евразии. М., 1993. С. 25—31.

#ЛевГумилёв, #антологиярусскоголиризмаххвек, #студияалександравасинамакарова, #русскийлиризм, #русскаяпоэзия, #АлександрВасинМакаров