Лучшее, что я прочитала о Венеции, написано Павлом Муратовым и Иосифом Бродским. К этому коротенькому списку добавился путеводитель венецианца Тициано Скарпы «Венеция – это рыба», опубликованный в журнале «Иностранная литература» (2010, № 7, перевод с итальянского Г. Киселёва). Это "путеводитель, который никуда не ведёт", а предлагает поплутать по городу, не борясь с лабиринтом улиц, а подчинившись ему. Автор помогает нам услышать, увидеть, ощутить всем существом своеобразие Венеции: вдохнуть её воздух, прислушаться к её звукам, освоить говорок, отведать блюда местной кухни, потоптать ступнями ног каменный панцирь венецианских тротуаров… Солнечное, тёплое, взволнованное, ироничное повествование Тициано Скарпы открывает душу города. Предлагаю вашему вниманию фрагменты из этой книги.

 

 

Венеция – это рыба.

Путеводитель.

Документальная проза.

Перевод Геннадия Киселёва. 

 

Венеция – это рыба. Присмотритесь к её контурам на географической карте. Она напоминает гигантскую камбалу, распластавшуюся на дне лагуны. Почему эта дивная рыбина поднялась вверх по Адриатике и укрылась именно здесь? Ведь могла бы постранствовать, заплыть в любое другое место. Махнуть под настроение куда глаза глядят, помотаться по белу свету, наплескаться вдоволь – ей это всегда нравилось. На ближайший уик-энд в Далмацию, послезавтра – в Стамбул, следующим летом – на Кипр. И если она всё ещё обретается в здешних краях, на то должна быть своя причина.

План Венеции, XVI век

Островная часть Венеции

Венеция бороздила моря с незапамятных времён. Заходила во все порты, тёрлась обо все берега, пирсы, причалы. К её чешуе пристали ближневосточный перламутр, прозрачный финикийский песок, греческие моллюски, византийские водоросли. Но вот в один прекрасный день она почувствовала всю тяжесть этих чешуек, этих крупинок и осколков, понемногу скопившихся на её коже. Её плавники слишком отяжелели, чтобы свободно скользить в потоках воды. Она решила раз и навсегда зайти в одну из бухт на крайнем севере Средиземноморья, самую тихую, самую защищённую, и отдохнуть здесь.

На карте мост, соединяющий её с материком, похож на леску. Кажется, что Венеция попалась на удочку. Она связана двойной нитью: стальной колеёй и полоской асфальта. Но это случилось позже, всего лишь сто лет назад. Мы испугались, что однажды Венеция передумает и вновь отправится в путь. Тогда мы привязали её к лагуне, чтобы ей не пришло в голову опять сняться с якоря и уйти далеко-далеко, теперь уже навсегда.

Джованни Каналетто. Кони Сан Марко.

 

…Гвозди… деревянные, огромные, от двух до десяти метров в длину, а в диаметре сантиметров двадцать-тридцать, …вбиты в илистый грунт мелководья. Все эти дворцы, которые ты видишь, здания, отделанные мрамором, кирпичные дома нельзя было строить на воде: они бы погрязли в размякшей почве. Как заложить прочный фундамент на жидкой грязи? Венецианцы вогнали в лагуну сотни тысяч, миллионы свай. Под базиликой дела салюта их по меньшей мере сто тысяч. Стволы доставляли из кадорских лесов в Альпах Венето. Их сплавляли по реке Пьяве и её притокам до самой лагуны. Использовали лиственницу, вяз, ольху, сосну, равнинный и скалистый дуб. Леса берегли как зеницу ока. За незаконную вырубку строго наказывали.

 Деревья переворачивали макушкой вниз и вбивали наковальней, поднятой с помощью шкивов. Я слышал песни рабочих-коперщиков. Песни эти звучали в такт с размеренными и мощными ударами зависших в воздухе молотов цилиндрической формы…

 Ты идёшь по бескрайнему опрокинутому лесу, бредёшь по невообразимой , перевёрнутой вверх дном чащобе. Всё это кажется выдумкой посредственного писателя-фантаста, однако же это правда.

Джованни Каналетто. Большой канал и собор Санта Мария делла Салюте.

Джованни Каналетто. Венеция. Сан- Кристофор и Сан-Мишель.

Исаак Левитан. Венеция. Рива дельи Скьявони. 1890

Исаак Левитан. Канал в Венеции.

Михаил Врубель. Венеция. Мост вздохов. 1890-е.

Анна Остроумова-Лебедева. Венеция.

В Венеции, достаточно поднять голову, и ты увидишь обилие жёлтых указателей. Нарисованные на них стрелки говорят тебе: иди туда-то, не заплутай… Не обращай внимания. В упор на них не смотри. Зачем бороться с лабиринтом? Подчинись ему хотя бы раз. Не волнуйся, пусть дорога сама проложит за тебя маршрут… Научись бродить, бродяжничать. Заблудись. Поплутай… в этом варикозном круговороте улочек, проулков. Криволинейных извилин, сужений.

 Всячески рекомендую тебе один-единственный маршрут. Он называется: «наугад». Подзаголовок: «бесцельно». Венеция маленькая. В ней позволительно заблудиться, так и не покинув её пределов. В худшем случае окажешься на самом её краю. На риве (мощёный тротуар вдоль каналов или лагуны), у воды с видом на лагуну.

 Кстати, привыкай к венецианским словечкам. Кварталы здесь называются сестьерами (один из шести районов Венеции). Потому что в исторической части их 6, а не 4. Санта-кроче, Каннареджо, Дорсодуро, Сан-Поло, сан-Марко, Кастелло. Каждый район – это шестая часть Венеции, а не четвёртая, как в городах, которые заложены на пересечении двух главных дорог…

Анна Остроумова- Лебедева. Венеция.

Камни брусчатки уложены встык длинными раздельными рядами. Они указывают направление улиц, подчёркивают их удаляющуюся перспективу. Градостроители явно спроектировали их для детей. Ведь дети забавы ради стараются ни за что не наступать на стыки. «Не заходи за черту!»- говорил Сальвадор Дали, резюмируя закон композиции своей живописи, такой консервативной по форме и такой безумной по зрелищному наполнению…

 Посмотри, сколько церквей попадается здесь на каждом шагу. Внешне набожный, на поверку город оказывается религиозно-анархичным. В нём почитают целый сонм больших и малых святых. Он исповедует взорвавшуюся, рассеянную и совершенно невменяемую религию…

 Дома старые. Таких, где есть лифт, совсем немного. Просто потому, что в лестничных пролётах нет места. На улице через каждую сотню метров возникает мост. Ступенек 20 не меньше. Вверх-вниз. В Венеции мало кто жалуется на сердце. Кости ноют, ревматизм мучает – это да. Сырость.

 Ровных улиц тоже нет. То в горку, то под гору. Венеция вся такая. Сплошные перепады, подъёмы и спуски, пригорки, углы, бугры, скаты, впадины, котловины…

Владимир Стожаров. Венеция. Рабочий квартал.

Не знаю, насколько правдива эта история. За что купил, за то и продаю. Пересчитай колонны Дворца дожей со стороны акватории Сан-Марко напротив острова Сан-Джорджо. Начиная с угла, дойди до четвёртой колонны. Ты заметишь, что она слегка выдаётся за линию, вдоль которой выстроились другие колонны. Всего на несколько сантиметров. Прислонись спиной к колонне и попытайся обойти её. Дойдя до внешней стороны колоннады, ты неизбежно сползёшь с крошечного приступочка из белого мрамора, опирающегося на серые плиты набережной. Сколько ни старайся, всё равно не удержишься и свалишься с приступка, даже если прижмёшься к колонне или обогнёшь её ногой, чтобы перемахнуть через край и преодолеть критическую точку. Мальчишкой я всё пробовал обойти вокруг колонны. Это было гораздо больше, чем испытание или игра. Меня действительно бросало в дрожь. Рассказывали, будто приговорённым к смерти предоставлялась последняя возможность спастись. Своего рода акробатическая ордалия, суд Божий. Сумеешь пройти впритирку с колонной, не соскользнув на серую плиту, будешь помилован в последнюю минуту. Эту жесточайшую иллюзию можно было бы окрестить так: «пытка надеждой».

Владимир Стожаров. Венеция. Гондольеры.

  Венеция – англосаксонский город. У многих домов свой вход с улицы. Пускай маленький, но отдельно от соседей. Так повелось с незапамятных времён – даже в самых бедных домах, при строительстве дешёвого жилья…

  Сегодня в Венеции ходят гораздо больше. Первоначально дворцы и дома, стоящие у каналов, были обращены фасадом к воде. У воды располагались парадный вход и, разумеется, лодочный причал. На улицы выходили подсобные помещения. Теперь в Венеции мы пользуемся по большей части задворками. Город поворачивается к нам спиной…

Сирены, подававшие сигнал воздушной тревоги во время второй мировой войны, так и остались наверху колоколен. Теперь они сигнализируют о морской тревоге, когда прибывает «высокая вода». Тебя будят в пять-шесть утра. Сонные горожане устанавливают на входной двери стальные переборки, вставляют небольшие плотины в металлический каркас, прорезиненный по периметру дверной рамы. Заделывают даже окна первых этажей, выходящих на переполненные водой каналы. Чаще всего и это не помогает. Вода бьёт ключом из люков, струится сквозь щели по полу, подбирается к мебели, увлажняет стены, крошит работу маляров. Торговцы немедленно запускают гидронасосы. Спешно убирают товар с нижних полок…

Владимир Стожаров. Утро в Венеции.

 В Венеции нет и следа автомобиля. Богатые и бедные ходят пешком, не выставляя напоказ эту передвижную декларацию о доходах. Значит ли, что венецианские улицы демократичны? Или они только маскируют истинное социальное неравенство? Верно и то и другое. При желании ты можешь на какое-то время выдать себя за важную персону, не арендуя лимузина. Тут гораздо легче обманывать и соблазнять, тем более, что оба эти глагола означают одно и то же. Венеция – идеальный город для Казанов на мели.

Боскаратти Феличе.  Моретта.

Лицо по-венециански значит «маска», как и «персона» на латыни. Антропологические исследования о венецианском карнавале показывают, что между Крещением и Великим постом мир переворачивался. По Венеции ты ходишь с таким лицом, каково оно на самом деле… в этом городе нет частной жизни. Здесь все постоянно встречаются, люди то и дело здороваются, продолжают говорить на удалении метров в 20, повышая голос в толпе прохожих. Расстояние между противоположными окнами на одной и той же кале 1 метр. Очень трудно делать что-то тайком, вести двойную жизнь, скрывать знакомства, интрижки, измены.

 Если ты местный, тебе так и хочется встряхнуться и пройтись, оставив дома себя самого. Прогуляться и передохнуть от собственного «я». Отрешиться от своих мыслей, позабыть о себе… Арлекин, Панталоне, Коломбина всё это уличные типажи, постоянно пребывающие вне себя. Они олицетворяют собой то, что происходит с душой, когда она вынуждена покинуть свои тайники, переместиться на поверхность и постоянно быть на виду…

  Из многочисленных традиционных масок, используемых во время карнавала, я хочу напомнить тебе лишь об одной. Это женская маска. И она ведёт себя достаточно коварно по отношению к женщинам. Это полумаска мореты (арапка) чёрный овал с разрезом для одних глаз. Держалась она без завязок. Нужно было зажать зубами шпенек, прикреплённый изнутри маски на уровне рта. Поэтому носившие эти маски женщины вынуждены были молчать.

Шевелёва Ирина Игоревна.  Венецианский карнавал.  

Жак  Мартин-Феррирес. Венеция

Тициано Скарпа (р. 1963) — итальянский писатель, лауреат премии “Стрега”, автор радиопьес и оперных либретто, романов "Комикадзе с Запада" и "Стабат Матер", а главное — потомственный венецианец. И это отличает его среди авторов книг о Венеции. Его книга — не восторженное признание в любви, а развернутая метафора: ироничная, парадоксальная и порою шокирующая, как и сам этот город на воде, невозможный и манящий…